Груз на плечах

Сынмин провел ночь, просыпаясь и засыпая в одной и той же позе, муки беспокойства не оставляли его. Каждая мысль была направлена на предстоящую практику, которая должна была состояться сегодня вечером, и он не знал, как справиться с внутренним напряжением. Его жизнь, казалось, зависела от этого одного момента: будет ли он способен раскрыть свою тайну или навсегда останется в тени своих собственных страхов. Утро выдалось ясным и теплым, но Сынмин не мог насладиться этой красотой; как будто мир вокруг него был слишком ярким, чтобы влиять на его сомнения. Он все еще ворочался в постели, стараясь придумать, как ему лучше всего поступить. В конце концов, он собрался и отправился на практику. Когда он подошел к месту встречи, его друзья уже были там, разминаясь и обсуждая свои танцевальные движения. Чанбин заметил его первым. "Сынмин! Ты пришел! Мы только начали разминаемся!" - воскликнул он с улыбкой, которая вызывала у Сынмина волну теплоты, но тут же за ней шли мысли о том, что эта близость может быть разрушена. "Прости, что опоздал. Давайте начнем!" - сказал он, стараясь сохранить спокойствие. Каждый шаг приближал его к сцене, и мысли о том, как он будет выглядеть перед другими, вновь погружали его в пучину тревоги. В процессе разных танцевальных движений и номеров, Сынмин попытался сосредоточиться на музыке и двигаться в унисон с друзьями. Но каждая попытка отвлечься вновь отправляла его сознание к самому мрачному. Он знал, что в них есть семья, но одна тайна, если она будет раскрыта, может разбить эту связь в хлам. "Сынмин, давай, не будь куском картошки!" - весело подшутил Минхо, заставив его застесняться. "Ты же умеешь танцевать!" Такая поддержка обычно вдохновляла бы его, но он чувствовал, что сейчас у вашего друга была другая задача. Он просто не мог изображать радость и задор, когда внутри него бушевал шторм. Напряжение росло, и, когда музыка стала громче, страх поглощал его. Он вдруг повернулся к своим друзьям. "Я..." - начал он, но слова застряли у него в горле. Он выпустил глубокий вздох и посмотрел на Хана, его компаньона в танцах, человека, чье присутствие всегда дарило ему ощущение защищенности. "Я не совсем тот, кем кажется. У меня есть нечто совсем другое, о чем вам нужно знать." Сильный момент тишины слишком ярко контрастировал с шумом и весельем вокруг. Все взгляды обратились на него; даже музыка казалась приглушенной. Это был тот самый момент, когда он знал, что ему пора довериться своим друзьям. "Просто скажи нам, что происходит!" - с беспокойством спросил Чанбин, и Сынмин почувствовал, как в его сердце заколебалось тепло. "Я знаю, что я каждый день буду справляться с собой," - проговорил он, сильнее переживая эту речь. "Но быть одним из вас, возможно, не так легко для меня. Я конечно, омега, и это значит, что я иду другим путем, чем вы. Это значит, что какое-то время я думал, что не принадлежу здесь, среди вас." Слова вывели его из состояния оцепенения, но когда он посмотрел на свои глаза Хана, он не увидел осуждения или страха, а только понимание. "Сынмин, это не делает тебя другим. Мы все разные. Нас связывают не просто танцы, а что-то гораздо большее. Мы поддержим тебя," - сказал он с искренней уверенностью Чувство облегчения волной накрыло Сынмина, и он наконец-то осознал, что возможно только он сам был тем, кто выстраивал стены между собой и друзьями. Вскоре все вернулось к жизни, и даже смех, лава от находящихся кругом детей, стал более ярким и беззаботным, чем когда-либо. С ним рядом были его друзья, и все вместе они были готовы к новому этапу их жизни в этом безумном мире. Сама мысль о том, что его тайна не разрушила их дружбу, распустила в нем надежду, что он сможет быть самим собой — омегой среди альф, но также частью их семьи.