Chapter 3: Breaking the Silence

Сынмин смотрел на Минхо, слова друга, словно струи солнечного света, пробивались сквозь его мрак. Но в глазах Сынмина всё ещё царила неуверенность. Как же он мог сообщить группе о своей истинной сущности? Страх обманывал его разум, заставляя думать о том, что отвергнут и покинут самый близкий ему кружок. Каждый из них представлял собой разнообразие, единство, но именно это многообразие и пугало его. "Я не знаю, как сказать им, Минхо. Я даже не смогу произнести это вслух перед всеми. Я не хочу, чтобы они смотрели на меня иначе, чтобы изменили свое отношение ко мне. И что, если они не примут меня?" — произнес Сынмин, порывисто обрывая свои мысли. "Ты не узнаешь, пока не попробуешь, — мягко произнес Минхо, все ещё крепко обнимая Сынмина. — Я здесь с тобой, и, в конце концов, ты знаешь, что все мы пройдем через это вместе. Я обещаю." В эти мгновения решимости светился проблеск надежды. Сынмин сделал шаг назад, осмотрелся и увидел свои вещи, расставленные по комнате их группы: гитары, инструменты, а в углу стоял пианино, на котором он неоднократно сочинял музыку, скрывая свои эмоции в нотах. "Может быть, если я напишу песню..." — произнес он, полон вдохновения, которое пришло в его сердце, словно яркий свет к вечной тьме. "Это отличная идея! Музыка — это универсальный язык, — поддержал его Минхо. — Ты мог бы выразить свои чувства в композиции и пригласить всех в студию. Может, они поймут тебя лучше, когда услышат, про что эта песня." "Но что, если они не поймут? Я не хочу, чтобы они меня пожалели или, что еще хуже, отвратились от меня," — еще не веря в слова Минхо, произнес Сынмин, но в то же время уже ощущая, что он выходит за пределы собственного страха. "Ты должен помнить, что дружба основана на доверии. Создание музыки — это твой путь к открытию, и если кто-то не сможет обрабатывать твою правду, значит, они не действительно понимают ценности, которые мы разделяем как группа." Эти слова были как холодный душ, сбивающий с толку его сомнения. Они не могли оставить его в одиночестве, если открыть свое сердце, провести за грани тени. Ощущая прилив смелости, Сынмин прошептал: "Я попробую…" В тот же миг он уже схватил гитару, наигрывая первые аккорды, которые танцевали в его голове. Он позволял музыкальным струнам быть проводниками его эмоций, и с каждым аккордом освобождался от бремени молчания. Минхо смотрел на него с гордостью, его сердце наполнялось светом. Он знал, что Сынмин делал первый шаг навстречу свободе — к себе, к дружбе, к настоящей любви. Чувствуя изменение атмосферного давления, Сынмин закрыл глаза и начал петь, его голос отражал вселенскую тоску и желание быть понятым.